К середине ХХ века считалось, что «Евразия является центром мира и тот, кто контролирует Евразию, осуществляет контроль над всем миром». В период «холодной войны» эта концепция была разработана работах бывшего советника по национальной безопасности президента США Джимми Картера З.Бжезинского. Особого внимания заслуживает его книга «Великая шахматная доска». Как отмечает З.Бжезинский «В совокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское. К счастью для Америки, Евразия слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении… Евразия, таким образом, представляет собой шахматную доску, на которой продолжается борьба за глобальное господство».
В упомянутой книге З.Бжезинского имеется карта «китайско-советский блок и три центральных стратегических фронта», на которой в точном соответствии с изложенными выше концепциями и роли Евразии показана зона контроля «китайско-советского блока и три центральных стратегических фронта» сдерживания потенциального противника в Евразии. На этой карте также четко проиллюстрировано одно из важных наблюдений З.Бжезинского «китайско-советский блок контролировал большую часть Евразии, но не контролировал ее периферию», от которой его и отделяли «центральные стратегические фронты».
По мнению генерал-майора КГБ СССР, который возглавлял управление нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР (Управление «С», Ю.И.Дроздова: «большая игра фокусируется уже не только в пространстве стратегического противостояния США с Россией и Китаем, определяющим элементом которого является «Пайплайнинстан» (совокупность трубопроводов, протянувшихся в Центральной и Передней Азии). Доктрина полномасштабного доминирования предполагает контроль Пентагона над «дугой нестабильности» от Африканского Рога до Западного Китая».
Описание как западной, так и восточной частей этой «дуги нестабильности» данное Ю.И.Дроздовым, можно существенно дополнить. В данной статье нам хотелось бы более подробно рассмотреть восточную честь евразийской «дуги нестабильности», которая играет свою важную роль в современной «большой игре». Прежде всего, стоит отметить, что она не заканчивается в Западном Китае. Одно ответвление идет на север, вдоль «восточного стратегического фронта» как это показано на карте З.Бжезинского, а другое идет дальше на юго-восток и охватывает материковую ЮВА (Восточный Индокитай), идет дальше по ЮКМ, островам вплоть до Восточного Тимора. В рамках данной статьи нас больше интересует тот район, где «дуга нестабильности» пересекает южное «подбрюшье» Китая. Если внимательно проанализировать ситуацию в регионах, особенно вокруг КНР, то можно прийти к выводу о том, что вокруг КНР существует множество потенциальный горячих точек, которые могут быть активированы, как только Пекин начнет активно переформатировать пространство вокруг своих границ, прежде всего в южном направлении.
Наиболее корректным показателем сложившегося в регионе Восточной Азии геополитического баланса сил вот уже на протяжении более века является восточноазиатская дуга нестабильности или восточный «стратегический фронт». Появилась она не вчера, в наши дни реально существует и завтра она не только никуда не исчезнет, но и приобретет еще более важное значение. Для того чтобы понять как с этим жить дальше, логично было бы прояснить какую роль она играет и каковы вообще основные параметры восточноазиатской системы безопасности.
Восточноазиатская дуга нестабильности представляет собой сложную систему блоков и противовесов. Все причудливые изгибы этой дуги нестабильности обусловлены геополитическими интересами основных субъектов глобальной и региональной политики, а также сложившимся балансом сил. Любое, даже на первый взгляд незначительное, изменение в расположении этой дуги нестабильности является вызовом сложившемуся порядку и следствием изменений в региональном балансе сил.
С юго-востока дугу нестабильности подпирают военные базы США, расположенные на территории азиатских партнеров по безопасности. Эта система базируется на двухсторонних договорах о безопасности, что в условиях значительной зависимости азиатских партнеров от США и практически несопоставимого военного и экономического потенциала обеспечивает Вашингтону известную свободу действий в этом регионе. С северо-запада над этой дугой нависают Россия и Китай, которые координируют свою деятельность преимущественно в Центральной Азии, в рамках ШОС, проводя внешнюю политику без видимого взаимодействия друг с другом к юго-востоку от своих границ, вдоль восточноазиатской дуги нестабильности. Причем многосторонний формат сотрудничества во многом лишает организацию оперативности и ограничивает свободу действий.
Итак, восточноазиатская дуга нестабильности отражает исторически сложившиеся разграничительные линии или «буйки», переход за которые со стороны субъектов геополитических отношений рассматривается конкурентами как показание к немедленному оказанию противодействия, что может выражаться в ответных мерах информационного, дипломатического, политического, экономического, финансового и/или военного воздействия.
Очевидно, что усиление экономических и политических позиций Китая с одной стороны и стремление США сохранить свое влияние в этом регионе с другой, оказывают мощное давление в противоположных направлениях, что уже сейчас серьезно деформирует регион. Усиление внешнего (США) и внутреннего давления (КНР) на регион также активизирует находящиеся до сих пор в режиме ожидания территориальные споры и региональные конфликты, одновременно придавая им широкий международный резонанс, что чревато мощными дестабилизирующими последствиями для всего региона.
Согласно материалам министерства обороны США, военные теоретики КНР разработали концепцию первой и второй островных цепей (first and second island chains), своеобразных воображаемых «линий» которые обозначают первостепенные зоны обеспечения безопасности КНР по периметру морских границ в восточном и юго-восточном направлении. Очевидно, что реализация этой концепции нарушает status quo, сложившийся еще в период холодной войны, поскольку первая островная цепь предусматривает особое внимание региону Южно-китайского моря (ЮКМ), включая о-ва Парасельские и Спратли, Тайваню и далее на север вплоть до Японии. Вторая островная цепь уже включает Филиппины, и уходит далеко на восток до о-ва Гуам.
Основные угрозы безопасности региона Восточной Азии определяются все возрастающим давлением в южном направлении со стороны Пекина и в северном со стороны Вашингтона. Именно поэтому США поддерживают все инициативы по смещению этой «дуги нестабильности» в северо-западном направлении по широкому «фронту» от Курильских о-вов до ЮКМ. Оба центра силы с разной степенью эффективности пытаются привлечь на свою сторону союзников в регионе.
В данном контексте среди стран ЮВА наиболее важное геостратегическое положение в регионе занимает Вьетнам. Именно поэтому вся вторая половина XIX в. и практически весь ХХ в. прошли под эгидой открытой и скрытой борьбы за установление контроля над Вьетнамом. В эти конфликты прямо или косвенно в разное время были втянуты США, СССР, Франция, КНР, Камбоджа, а также их партнеры, союзники или зависимые страны СВА и ЮВА. Во многом это связано с исключительным геостратегическим положением Вьетнама в регионе. Попытки выстроить региональную систему безопасности без учета вьетнамского фактора не увенчались успехом, примером чему может служить судьба блока СЕАТО .
Отсюда следует важный вывод, который был усвоен представителями великих держав, без установления контроля над Вьетнамом установить контроль над ресурсами ЮВА невозможно.
Именно поэтому, стремясь установить контроль над жизненно важными торговыми путями и ресурсами в ЮКМ, КНР встретил особо упорное сопротивление со стороны Вьетнама, который считает о-ва Парасельские и Спратли своей национальной территорией. Вьетнам полон решимости отстаивать свои позиции и обращается за поддержкой к ведущим мировым державам, прежде всего, к США. Вьетнам в настоящее время является зоной острого политического соперничества между державами. Умелое использование фактора Вьетнама может остановить или ускорить стратегическую экспансию КНР в южном направлении. Очевидно одно, «битва за Вьетнам» уже идет и решение Вьетнама присоединиться к одной из сторон будет иметь далеко идущие последствия.
Весной 2008 г. я писал, что «вопрос ориентации Вьетнама (на Пекин или Вашингтон) в данной геополитической ситуации остается открытым». Возможны различные варианты развития ситуации в ЮВА. От того в каком направлении будут развиваться события зависит будущее не только стран АСЕАН, но и всей Восточной Азии с ощутимым влиянием на баланс сил в мире.
Если в конце 1990-х гг. КНР грамотно использовал сложившуюся ситуацию в своих интересах и в первой декаде XXI в. существенно усилил свои позиции в ЮВА, использовав ошибки конкурентов и надежды малых стран региона, то в настоящее время США провозгласили курс «Возвращение в Азию» и в ходе прошлогоднего турне Хиллари Клинтон по странам региона Вашингтон существенно укрепил позиции. Ряд аналитиков рассматривают это турне как попытку создать региональный антикитайский блок в ответ на усиление давления Китая на Вьетнам и другие страны ЮВА в ЮКМ, что вызвало плохо скрываемое раздражение в Пекине.
Вьетнам совершенно справедливо рассматривается в США как один из наиболее эффективных инструментов, который может остановить экспансию КНР в южном направлении, однако в Вашингтоне также понимают, что «Вьетнам не хочет быть частью политики сдерживания Китая».
Ханой, очевидно, встревожен возможным региональным противостоянием между США и КНР и пытается избежать той участи, которая постигла Афганистан в ходе американской стратегии сдерживания советской экспансии в южном направлении 30 лет назад («центральный стратегический фронт» по терминологии З.Бжезинского или традиционный регион ведения «большой игры». Существование между молотом и наковальней для Вьетнама не ново и одно из общих правил то же самое, что и раньше – чем больше держав вовлечено в геополитическую игру, тем больше возможностей для маневра имеет Ханой. Хорошо известно, что Вьетнам умеет грамотно играть на противоречиях держав и в течение своей долгой истории, как правило, следовал очень гибкой политике.
При нынешнем подъеме Китая происходит усиление давления в южном направлении, причиной чему, возможно, являются исторические стереотипы. Однако во Вьетнаме также есть историческая память, которая четко сигнализирует «подъем Китая – всегда угроза национальной безопасности Вьетнама». А этот тревожный сигнал активирует стратагему «дружить с дальним и противостоять ближнему». Именно этим объясняется стремление Ханоя дружить с Вашингтоном.
Характеризуя отношения КНР и СРВ, следует отметить следующее. Обе страны с правящими коммунистическими партиями и межпартийными отношениями высокого уровня. Обе в одинаковой степени подвергаются идеологическому давлению со стороны США. Обе заинтересованы в стабильности политических систем и дальнейшем экономическом росте. В истории они неоднократно воевали (Китай вторгался во Вьетнам), но в итоге Вьетнаму удавалось изгнать агрессоров, однако исторический опыт взаимодействия с северным соседом во Вьетнаме до сих пор воспринимается с настороженностью, особенно с учетом старинной китайской стратегии 蚕食 (цань ши), которую на русский язык можно перевести так –«поедать постоянно земли соседей так же, как шелковичный червь листья».
В настоящее время между этими странами достаточно напряженные отношения в районе ЮКМ с мощным деструктивным потенциалом. Ради укрепления своих позиций в споре с КНР, Вьетнам развивает сотрудничество в сфере обороны и безопасности с другими державами.
При анализе современных территориальных претензий КНР в ЮКМ можно сделать несколько комментариев. Излишняя самоуверенность КНР в ЮКМ привела к усилению давления на Вьетнам, что спровоцировало антикитайские настроения во Вьетнаме и вынудило Ханой усилить сотрудничество в области безопасности с Вашингтоном. Избранная во Вьетнаме стратегия показывает Пекину, что давление на Ханой контрпродуктивно. Чем больше КНР будет настаивать на своем одностороннем контроле над ЮКМ, тем большее международное противодействие будет оказано, тем больше будет усиливаться влияние США в южном «подбрюшье» Китая и тем под большим вопросом будет будущее всего китайского проекта в ЮВА.
В настоящее время не только Вьетнам, но и вся ЮВА превращаются в своеобразное «поле битвы» прежде всего между США и КНР, которые активируют своих союзников и партнеров. Борьба ведется с помощью легитимных и нелегитимных технологий, интриг, организации протестов оппозиции и давления неправительственных организаций. Причем интерес Вашингтона к региональным событиям, судя по новостям приходящим из США, будет усиливаться. В частности, в США 4 августа было объявлено о создании постоянного межведомственного Совета по предотвращению злодеяний (Interagency Atrocities Prevention Board). В 2012 г. Президент США Барак Обама подчеркнул, что «США усилят свое присутствие в АТР и сокращения бюджета не повлияют на расходы в этом критически важном регионе». В последнее время появилась информация о планах размещения систем ПРО США в Азии (Японии, Республике Корея и Австралии). Очевидно, что это решение спровоцирует еще большую гонку вооружений в Восточной Азии.
Сложившуюся к настоящему времени ситуацию на глобальном уровне вполне можно охарактеризовать следующим образом. С каждым годом разворачивается все более острая борьба за ресурсы, которая приводит к увеличению интенсивности политического взаимодействия между основными игроками, что проявляется, в частности, в активизации дестабилизации в странах и регионах, расположенных вдоль евразийской «дуги нестабильности», а также повышению напряженности вооруженных конфликтов от Северной Африки до ЮВА. В ходе эскалации этих процессов, как выразился в 2007 г. на конференции по безопасности в Мюнхене В.В.Путин «никто не чувствует себя в безопасности».
Недавние события в Югославии, Афганистане, Ираке, Грузии, Ливии, Сирии еще в большей степени подтверждают это мнение. В Восточной Азии (на восточном фланге «дуги нестабильности». это также хорошо понимают и в результате там развернулась еще не виданная в истории региона гонка вооружений. По материалам SIPRI закупки вооружений в «странах Азии и Океании составляют 44 % от глобального импорта вооружений, затем следуют Европа (19 %), Ближний Восток (17 %), США (11 %) и Африка (9%)».1 Как считает специалист SIPRI Саймон Веземан, «Нынешняя волна закупок вооружений странами Юго-Восточной Азии способна дестабилизировать регион».
Подводя итоги краткому обзору ситуации в Восточной Азии вдоль восточноазиатской дуги нестабильности, следует отметить следующее.
Фактическое изменение этого баланса сил в регионе вызывает усиление активности КНР в сферах политики и безопасности в отношении соседних стран. Причем основной ресурс, который будет реально влиять на результат взаимодействия в регионе – реальное соотношение сил, а не исторические и архивные материалы о территориальной принадлежности островов в прошлом или нормы «международного права». Мотивы и интересы великих держав во многом противоречат друг другу и это вносит и будет вносить дальнейшее напряжение в политические и экономические процессы в регионе. Ведь та сторона, которая получит реальный контроль над регионом ЮКМ и соответственно над ЮВА получит в свое распоряжение колоссальною ресурсную базу, используя которую она сможет еще больше усилить свой потенциал и влияние, чему, конечно же, будет оказываться самое серьезное противодействие.
В настоящее время ситуация в Восточной Азии в целом отличается нестабильностью, поскольку уровень достигнутых за последнее время экономических отношений в регионе не соответствует характеру политических отношений, кризисным явлениям в мировой финансовой системе и элементам региональной безопасности, сохранившимся еще со времен холодной войны. Дальнейшая борьба за изменение конфигурации и смещение восточноазиатской дуги нестабильности еще впереди./.
Колотов В.Н. - Проф., д.и.н., заведующий кафедрой истории стран Дальнего Востока Восточного факультета СПбГУ, директор Института Хо Ши Мина, член правления Европейской ассоциации изучения ЮВА, член РНК АТССБ.